Как живут бьюти-специалисты, которые переехали из России

— Как пришла идея переехать в другую страну?

Лиза Сонина: Я не ждала колоссальных перемен в своей жизни, но сентябрь 2022 года заставил меня принимать кардинальное решение. Собрали вещи и ровно за сутки уехали из России в Армению, в стране, которой никто из нас ни разу не был. У нас маленькая собака. Втроем мы быстро оформили документы, собрали все вещи и уехали. В один день мы лишились и дома и работы и приехали на голое плато новых приключений.

Леша Дробков: Мне хотелось развития. В России я видел, что все бренды уходят, делать в общем-то нечего. Потому что в моих планах работать с брендами на съемках. Я решил уезжать в другую страну. Я не понимал куда я хочу уезжать. Но у нас в Москве с девочками была студия на улице Бауманской. Мы её закрыли и решили уезжать в Турцию. Девочки уехали чуть раньше. Поехали в Турцию. Я думал, что поеду с ними. Когда я приехал они уже уехали в Таиланд. Я немного расстроился, но понимал, что здесь очень много русских. Как будто бы тут стоит “осесть” и попробовать поработать.

Екатерина Баскова: Почему Армения? Потому что Армения — это такой простой старт для путешествий. Потому что здесь гораздо комфортнее климат, собственно за тем я и ехала, за тем я и сменила локацию.

Второй момент. Тут нет никакого языкового барьера. Большинство знает русский язык. Если вдруг ты идёшь по какой-нибудь улице, встречаешь прохожего и тебе нужно с ним как-то изъясняться, если он не знает русский, что очень маловероятно, он по крайней мере знает английский.

Анна Пасечник: Я в мае 2019 года путешествовала и просто поехала сюда в Аргентину. Я использовала Tinder. Смотрела какие красивые аргентинские мужчины и видимо с ним (будущим мужем) мы где-то пересеклись. Потому что останавливалась в районе Пуэрто-Мадеро, а он там работал. Таким образом начали с ним общаться. Уже, когда я приезжала к нему второй, третий, в четвертый раз, я уже приезжала, именно, к нему.

У каждого из наших героев была своя мотивация для переезда — это любовь, ситуация в стране, сотрудничество с мировыми брендами, и смена климата.

— Вы приезжали к друзьям или просто в пустоту и стали искать квартиру? Как это происходило?

Лиза Сонина: Мне очень повезло, что я мастер маникюра и это такая социальная профессия. Когда ты очень много работаешь с людьми ты постепенно обрастаешь какими-то связями. По приезде в Армению стали поднимать все контакты. Может кто-то из моих клиентов сейчас уехал в Армению. Может кто-то мне может дать хоть какую-то информацию о стране: что брать с собой, вообще какая там погода. Я не знала абсолютно ничего. Там оказались мои клиенты, они нас встретили в аэропорту. Было очень забавно. Мы надевали на себя всё самое тёплое, чтобы облегчить свои чемоданы. Мы выходим в сентябре, 21 сентября в пальто, в кофтах, в куртках во всём, а они встречают нас в шортах. Потому что в Армении 30 ℃. Мы понимаем, что кажется, мы совершенно не были готовы к такому.

Екатерина Баскова: Это было в октябре прошлого года, 2022 года. У меня не было никаких ожиданий относительно Армении. Давай, начнём с того, что я не ставила себе цели запускать оффлайн-обучение в Армении. У меня есть ученики, которых я принимала в Армении. Они шли на обучение не потому что я давала какие-то объявления, потому что они узнали, что Катя здесь, они хотят у меня учиться и я индивидуально по из запросу делала “живые курсы”.

Я ехала сюда для того, чтобы жить в более комфортном климате. Я не работаю с клиентами. Офлайн-курсы — это не мой основной заработок. Я веду в основном он-лайн и блогерскую деятельность. Поэтому мне, собственно, безразлично из какой точки я буду ее вести. Мне главное, чтобы был кабинет.

Анна Пасечник: В тот момент, ещё в 2019 году, ногти здесь так особо не ценились. Маникюр стоил, если перевести это в рублях, на тот момент он стоил 300-400 рублей, когда у меня в Москве цена на маникюр составляла 1700 — 2000 рублей. Потому что ещё когда я приехала во время пандемии он сильно здесь не ценился, здесь не было столько материалов, здесь не было геля для ногтей, они наращивали акриловой пудрой. Я так была влюблена, думала: «Ладно, я смогу».

Леша Дробков: Я честно говоря, до сих пор привыкаю. Конечно, сейчас сильно проще. По началу было очень сильное отторжение местной культуры. Просто это всё новое и было не моё. Не понимал вообще стоит ли продолжать.

— Через сколько дней после переезда к тебе пришёл уже первый клиент?

Леша Дробков: Через 3 недели после переезда я начал уже работать, но начал я работать сначала в салоне, там были свои клиенты. Потом начали приходить мои клиенты через Instagram. Я понимал, что долго там находиться не могу в салоне. После работы на себя тяжело работать на кого-то.

Клиентов я нашёл достаточно легко. Я просто выложил пост-знакомство, о том, что я в Стамбуле, перепостите все, кто меня знает, показывайте, рассказывайте обо мне вы мне очень сильно поможете. Откликнулось очень много людей и с этих людей уже пришли клиенты.

Лиза Сонина: Это был неожиданный для меня опыт. Потому что я мастер с большим опытом, я делаю дизайны и мне казалось, что поиски работы не будут для меня каким-то сложным занятием. Соответственно, я просто пошла по салонам, которые нашла в списке рейтинга Яндекса. Я начала ходить по первым двум салонам в них как раз поняла, что мой поиск будет сложнее, чем я думала. Потому что меня встретили владельцы салонов и сказали, что вряд ли получится найти хорошую работу с моими дизайнами, потому что всё, что нам нужно это однотоны и идеальный френч, чтобы ты рисовала.

Здесь в моде активная женская красота. То есть, длинные волосы, красивые нарощенные ресницы, чтобы порхать как бабочка, если это ногти, то это красивый однотонный квадрат, стразы и френч. Это, конечно, не вписывалось в рамки того, как работаю я. На третьем салоне мне улыбнулась удача. Потому что, когда я им написала, это оказался салон, в котором делают дизайны. Практически единственный салон, который делает что-то похожее на то, что делают в России, ориентирован на европейские какие-то стили, дизайны. Когда я написала, они мне практически прямым текстом написали: «Лиза, так мы оказывается тебя давно ждем, мы на тебя давно подписаны, мы знаем все салоны, в которых ты работала».

Екатерина Баскова: Давай так, индустрия в Армении сильная. Армянки, приехавшие русские девочки, не только русские, вообще русскоговорящие из других стран СНГ следят за собой. То есть ресницы, брови, мейк, маникюр, педикюр, наращивание волос, чего хочешь, конечно здесь очень развито. То есть, тут есть спрос на эти услуги и на мастеров, которые выполняют эти услуги качественно.

Есть мастера, которые пилят маникюр за 800-900 рублей, но я делаю маникюр у девочек, у русских мастеров, не только у русских мастеров, у русскоговорящих армянок, всегда делала у разных мастеров и средняя стоимость моего маникюра, он как бы ничего из себя сверхъестественного не представляет это 12000-15000 драм. На русские деньги с текущим курсом. Это 3000-3500 рублей, как бы это немаленькие деньги.

Есть мастера, которые пилят дешевле? Да, есть. Средний ли это чек? Нет. Это не средний чек. Средний чек — это 9-10 тысяч драм. Это всё равно где-то 1800-2200 на русские деньги.

Анна Пасечник: Я мониторила местные салоны в своём районе. Я живу в районе Палермо. Это один из престижных районов. Я посмотрела сколько там стоят по салонам цены. Они в то время составляли где-то 1000-1300 песов. Я поставила цену 1400, чуть-чуть повыше. Это в то время было уже 700 рублей. Потому что у меня район немножко подороже, там уже престижнее. Мне стали писать сразу девочки-аргентинки. Я сначала подумала поеду на дом. Приехала к одной аргентинке на дом, но как мне писали много, начинали сразу же писать с первых дней, записываться, то естественно, я не стала выезжать на дом, я стала принимать у себя дома.

Где-то уже через 2 месяца, мы с мужем сели, подумали, решили, что лучше снять небольшую студию, работать в студии, чем дома. Потому что дома это вся пыль, люди приходят незнакомые, как-то не очень мне нравилось. Через месяц работы в студии у меня уже не хватало мест на запись ко мне. В то время я подняла ещё цену. В тот момент моя цена была самая высокая в Буэнос-Айресе.

Постепенно так как набирали базу, и когда у нас не было мест для записи мы ещё поднимали цену, потом в один момент я смотрю, что остальные девочки русские тоже  стали поднимать цены. Таким образом русский маникюр в Аргентине, в Буэнос-Айресе всё-таки поднялся по цене.

Нейл-специалист — та профессия, которая не позволит остаться голодным. Это доказывают истории героев. Все они нашли работу быстро, потратили на это от нескольких дней до нескольких недель. Это еще раз доказывает, что данная профессия востребована во всем мире.

— У тебя сейчас учеников офлайн стало больше или на том же уровне? Или это всегда по-разному невозможно предсказывать?

Екатерина Баскова: Если есть индивидуальный запрос и местные готовы платить за индивидуальный курс — да, я провожу. Запросов много, салоны просят обучить всех мастеров. Но я не все запросы удовлетворяю. Потому что мне важно работать на качественном рабочем месте, мне важно, чтобы было нормальное стерилизационное оборудование. И мне важно, если мастера, запрос у салона, я хочу работать в технике дискового педикюра, мне важно, чтобы у них были вытяжки. А у них этого нет. И они: «мы как-нибудь сами». Там облака пыли летают. Как сами — 6 рабочих мест. В салонах, на тронах с раковинами, с палеными Стронгами и без вытяжек, я не готова преподавать. У меня нет такой потребности. Когда у меня будет  свой кабинет, если он здесь будет, то я вам сообщу, приглашу на своих условиях.

— Насколько сложно было работать с клиентами и отличаются эти клиенты от тех, которые у тебя были в Москве?

Леша Дробков: Конечно-конечно. Потому что в салоне, достаточно всё однообразно в плане дизайнов ногтей. Поэтому, это всё превращалось просто в рутину, достаточно быстро надоедало и я понимал, что я долго здесь не продержусь.

— После того, как ты ушёл из салона через месяц, ты  открыл свой кабинет?

Леша Дробков: Я снял квартиру с комнатой отдельно под маникюрный кабинет. В общем-то всё. Я не снимал отдельное помещение. Пока что это было финансовое невозможно.

— Как ты ищешь клиентов, это только соцсети или какие-то объявления, какие-то чатики закрытые? Как это происходит именно в Турции?

Леша Дробков: Это только соцсети. Это только сарафанное радио, в основном так меня и находят. Потому что здесь достаточно мало конкуренции. Местные мастера не слишком хорошие. Поэтому обо мне просто узнают из рук в руки, из уст в уста. Мне особо ничего не приходится для этого делать. Я не давал никакую рекламу в чатах, пабликах. В Instagram я просто выкладывал истории, в общем этого достаточно.

Лиза Сонина: Я могу сказать, что мне потребовалось не так много времени. Потому что моими первыми клиентами были девочки из России, которые также оказались в эмиграции. После этого, слухи обо мне, реклама, сарафанное радио разлетелись очень быстро по всем телеграмм — каналам. Поэтому, в первый месяц работы, я закрыла свою запись полностью. После этого  мы подняли мне прайс. В среднем мастера в Армении зарабатывают около 5000 тысяч драм за маникюр с гель-лаком. 5-6 тысяч драм. Если переводить на рубли — это 1000 рублей. Если ты мастер, который работает в салоне, ты получаешь процент.  Чаще всего это 40 на 60. То есть за один маникюр с покрытием гель-лак ты получаешь 400 рублей.

Сейчас маникюр с самым простым дизайном, какие-то пару точек и пару линей будут стоить у меня скорее 3-3,5 тысячи рублей. Соответственно, я получаю процент. Дизайны более сложные, это может быть ручная роспись, дизайн-сюрприз, который, я в основном придумываю из головы. Чаще всего ко мне идут за моей новаторской техникой. Будет стоит около 5-6 тысяч рублей и клиенты идут.

— Кто твои клиенты, если в процентном соотношении, как много русских?

Лиза Сонина: Я бы сказала, что всё-таки в процентном соотношении больше у меня девочек из России. Потому что они как раз привыкли к уровню российского сервиса, к уровню  российского качества маникюра. Но, постепенно процент увеличивается и армянок, которые никогда не сталкивались с таким маникюром. Для  них, это просто что-то: ты приходишь на выставку сюрреализма и понимаешь, что ничего не понятно, и ты: «ладно, попробую, давай».

— Катя, ты ещё рассказывала, что в Армении почему-то не принято обучаться педикюру. То есть, мастер обучился маникюру и вроде по аналогии, его заставляют педикюр делать. Такая история тоже распространена?

Екатерина Баскова: Да. Это распространенная история. Здесь, как и у нас, такое есть и у нас. Не так сильно распространено. И в больших городах это немножко уже поборолись с этим, что мастер маникюра может делать и педикюр, что там всё одинаково, что там одно и то же. Но здесь это очень сильно чувствуется и и присутствует.

Я не делаю педикюр в Ереване потому что я сделала пару раз, сделала в классных салонах, где было стерилизационное оборудование, хорошее кресло, но настригли мне там углов, напилили боковые валики, так что «мама, не горюй». Я предпочла, что я буду ходить лучше без покрытия, лучше я себя сама периодически буду пилить, кремом мазать и меня это полностью удовлетворит.

— Скажи, пожалуйста, что ты такое делаешь, почему к тебе ходят даже турчанки? Чем ты их поразил?

Леша Дробков: Я думаю, что моим подходом, что я стараюсь сделать что-то необычное, что-то такое арт. Здесь такого практически нет, мне кажется, что человек 5 есть на всю Турцию, кто делает какие-то дизайны интересные, современные. В общем, это людей и привлекает.

— Если рассмотреть ценовую политику, какой ценник, если на рубли перевести маникюр в Турции? Выше, чем в России или ниже?

Леша Дробков: С маникюром здесь всё очень плохо. В салонах, если цены переводить, то не больше 2 тысяч рублей, может 2500, если с лир переводить на рубли. У меня получается цены сильно выше, чем в салонах. Было очень страшно ставить эти цены, но я понимал либо так, либо незачем тогда работать, если я не могу на этом заработать.

— Сколько у тебя стоит маникюр?

Леша Дробков: У меня маникюр стоит от 2800 до 6000 рублей, пока что, если переводить на рубли. Но я планирую повышать.

— Как вы без знания языка стали собирать клиентскую базу? Помните ли вы первого клиента? 

Анна Пасечник: Они мне все писали в Instagram. Я пользовалась переводчиком. Но я говорила на английском. И мне везло, что первые мои клиенты немножечко говорили на английском. Таким образом, мы постепенно разговаривали на английском, с мужем я тоже говорила на английском. Где-то примерно почти полгода моей работы с аргентинками, я говорила только на английском с ними. Через полгода я начала понимать, что я понимаю испанский и начала вести соцсети на испанском, начала пытаться говорить на испанском, с мужем то же самое. Таким образом, теперь я говорю теперь уже на испанском.

Я делаю ошибки, я всё время говорю, что говорю на уровне 6-7 летнего ребёнка. Мне этого достаточно. Аргентинки это всё понимают. Где надо они меня поправляют. Я им за это благодарна. Но они так тактично поправляют. Потому что у них такая культура. Они очень боятся задеть чужие чувства.

Леша Дробков: Я знаю несколько слов, в основном с турчанками своими я говорю на английском языке, не на идеальном, но говорю.

 — Не скучаешь по России?

Анна Пасечник: У меня есть ностальгия по России. Иногда мне так хочется в Москву. Здесь огромный минус, огромный минус, что мне не нравится в их стране — это их инфляция. Из-за инфляции ты здесь не можешь купить многие бренды. Это страна не для шопоголиков. Для того, чтобы устроить шопинг и купить себе что-нибудь я обычно из одежды прошу, чтобы мне привезли что-нибудь мои клиентки, кто едет в Европу, в Россию, в Бразилию, в Чили. В Аргентине шопинга нет. Здесь качество одежды ужасное и она очень дорогая. Это огромный минус.

Каждому пришлось столкнуться с определенными трудностями: в некоторых специалисты не озадачены здоровьем, поэтому не используют вытяжки, в других странах больше предпочитают делать однотон и френч и там трудно найти место творческой натуре, а где-то трудности с доступностью инструментов и материалов.

— Какие у тебя планы? Ты хочешь остаться здесь жить навсегда? Может быть переехать в другую страну или вернуться в Россию спустя какое-то время?

Лиза Сонина: Существует в ряде стран виза талантов, которая предоставляется людям творческих профессий. Я собираюсь переезжать в Великобританию по этой визе. Но для того, чтобы переехать по этой визе, могут подаваться актёры, могут подаваться фотографы, могут подаваться модельеры. Но мастера маникюра считаются технической специальностью, и они не считаются чем-то творческим.

Мы откровенно надоели министерству культуры Великобритании, тем, что постоянно писали: “Если я не совсем мастер маникюра? Если я nail-artist, художник, который использует в качестве полотен ноготочки?” В конечном итоге министерство нам ответило присылайте свою заявку мы всё рассмотрим. Но не так всё просто. Чтобы полноценно являться деятелем искусства, мы будем организовывать выставку в Армении, выставку посвященную nail-арту. Я думаю, что это ещё никто не организовывал. Поэтому мы немножко решили взбудоражить nail-общество.

Леша Дробков: В планах у меня здесь пожить еще года 1,5-2. Сделать себе имя, поработать с местными и не только брендами, с местными подразделениями брендов. Заработать денег и ехать дальше. Делать визу талантов в какую-нибудь страну Европы. В Америку я не уверен, что у меня денег хватит.

У меня нет в планах развивать местную индустрию, кого-то обучать. У меня есть самый главный план — это сделать себе имя, мировое имя, чтобы со мной хотели работать, чтобы со мной хотели делать фэшн-показы.

Екатерина Баскова: Я не вижу смысла, чтобы сейчас что-то планировать. Потому что за последний год-два, чтобы я не планировала, пока ни разу все свои планы мне не удалось организовать. Я периодически езжу в Россию с живыми курсами, на конференцию «Beauty day» сейчас собираюсь ехать спикером. Планирую ли я вообще вернуться в Россию? Да, конечно, но это уже точно будет не Питер. Когда? Не знаю. Когда «приспичит»  или когда захочется. Сейчас такой острой необходимости нет.

Вне зависимости от страны, где бы не находились наши герои, есть одно сходство. Сарафанное радио и соцсети — это самые главные трафики привлечения новой аудитории.

— Что бы ты посоветовала тем, кто хочет, возможно, переехать, попробовать себя тоже в nail-индустрии. Какие шаги, для этого нужно сделать?

Леша Дробков: Я думаю, что в любом случае стоит рисковать, если хочется, чтобы потом не жалеть, если не попробовали. Что я могу посоветовать? Просто делать, показывать себя, свои соцсети. Люди тянутся к тем, кто показывает своё лицо, тем, кто показывает свою работу, старается делать это хорошо. Клиентов можно найти абсолютно везде, клиентов, которые платят, они в любой стране, в любом городе есть. Не нужно бояться конкуренции. Это наоборот хорошо, то, что вы стараетесь придумать что-то новое, чтобы выбирали именно, вас.

Анна Пасечник: Для меня, если ты такая персона, которая в принципе подстроится под ситуацию то самое главное привезти ножницы и фрезы. Потому что они здесь стоят просто «бешеных денег». Они стоят раз в десять дороже, чем в России. И всё. Этого достаточно. Аппарат здесь купишь, лампы здесь купишь.

Если ты персона, которая привыкла к определенным маркам, то конечно нужно будет покупать эти марки, которыми ты привыкла работать. Здесь есть даже девочки, которые привозят марку Luxio сюда. Для меня это, наверно, излишки.

Екатерина Баскова: Наверно, я немножко хочу спустить с небес на землю мастеров, которые едут и думают, что их будут отрывать с руками и ногами. В Армении есть и свои мастера. И плюс-минус делают на первый взгляд неплохую обработку и неплохое покрытие. Поэтому, если вы думаете, что приедете и будете на самом высоком прайсе сразу, «с ноги», так сказать и у вас полная клиентская база только потому что вы делаете русский маникюр или педикюр — нет.

Лиза Сонина: Важно иметь понимание о стране, какой в ней обитает контингент. Важно понимать знаешь ли ты язык носителя или нет. Если там возможность выхода на русскую диаспору или если у тебя есть качественный английский на хорошем уровне. Но умение понимать проблемы, умение закрывать боль клиента, с какой болью он тебе приходит. Если ты можешь помочь, хоть немножечко закрыть её это человек уже за тобой закрепиться и будет ходить к тебе.

Екатерина Баскова: Наверно, везти всё с собой. Максимально организовать себе переезд рабочего места, если вы не хотите работать в салоне. Потому что, если вы хотите работать в салонах вас ждет трон и отсутствие вытяжки и скорее всего какой-то убитый маникюрный аппарат. Если хотите организовывать собственное рабочее место, а не работать в салоне тогда везите сразу всё по максимуму, какую-то доставку организуйте. Потому что здесь что-то достойное найти, заказать тяжело. Возможно, но тяжело.

Все наши герои переехали по разным причинам. Их объединяет одно — любовь к профессии. Когда любишь то, что ты делаешь — где бы ты не находился, в какой точке земного шара, реально адаптироваться и найти работу.

*Instagram — принадлежит компании Meta, которая является экстремистской и запрещена в РФ.